...Я была тогда с моим народом...
А. Ахматова
Моим любимым поэтом XX века является Анна Андреевна Ахматова.
Удивительные поэтические строки, написанные ее рукой, вошли в мою жизнь с раннего детства. Именно ее стихи о сером коте по кличке Мурка я выучила наизусть, когда мне исполнилось три года. Шло время, я повзрослела и выучила наизусть стихи цикла В Царском Селе, представляя вместе с Ахматовой озерные берега, у которых грустил смуглый отрок, впитала в себя удивительные строки о любви. Много позже, в девятом классе, я прочитала Реквием и была потрясена: такой Ахматовой я еще не знала.
Реквием, на мой взгляд, является вершинным произведением не только всего творчества поэта (не решаюсь назвать Ахматову поэтессой, ведь она так не любила этого слова), но и всей гражданской поэзии XX века.
Реквием для меня пример сюжетно-компо-зиционной целостности и гармоничности, поэтому я попытаюсь проанализировать произведение с этой точки зрения, проследив, как раскрывается основной конфликт поэмы противостояние народа и тоталитарной власти.
Этот конфликт обозначен уже в эпиграфе, где Ахматова с гордостью заявила о своей принадлежности к народу, живущему в атмосфере тоталитаризма:
...Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
А далее следует прозаическое Вместо Предисловия, повествующее о жизненной основе Реквиема. Казалось бы, чистая информация, но как точно здесь передано время ежовщины! Ахматову не узнали, а опознали в той страшной тюремной очереди, где все говорили шепотом, а губы у женщины, попросившей ее написать обо всем, голубые от голода и страдания.
Это помогает нам понять, почему Ахматова, которая никогда не откликалась на требования власти или лукавых друзей (вспомним знаменитое Мне голос был...), согласилась написать по этому страшному и святому заказу.
Следующие далее Посвящение и Вступление расширяют трагедию народа во времена сталинской тирании до огромных масштабов. Создается страшный образ страны-тюрьмы: крепки тюремные затворы, за которыми каторжные норы и смертельная тоска.
Даже описывая горе, перед которым гнутся горы, Ахматова остается верной своей любви к Пушкину: слова каторжные норы взяты из его знаменитого послания декабристам. Как и смуглый отрок, Анна Андреевна отвергала любое насилие над личностью, любую тиранию.
Здесь же возникает и образ города. Ленинград Ахматовой лишен пушкинского блеска. Я думаю, что он даже страшнее Петербурга Достоевского. Перед нами ахматовский город-призрак, привесок к огромной тюрьме:
Это было, когда улыбался
Только мертвый, спокойствию рад,
И ненужным привеском болтался
Возле тюрем своих Ленинград.
И только после этого эпического вступления начинает звучать личная тема плач по сыну, находящемуся в тюрьме только за то, что он был ребенком двух великих поэтов.
Уже в первом стихотворении Уводили тебя на рассвете... этой теме придано широкое звучание. Лирическая героиня сравнивает себя со стрелецкими женами, воющими под кремлевскими башнями. Смысл этого сравнения понятен: пролитую кровь нельзя оправдать ничем.
Во втором стихотворении Тихо льется тихий Дон... вдруг возникает мотив колыбельной как напоминание о том, что речь идет о материнской любви и материнском горе.
Третье, четвертое, пятое и шестое стихотворения носят личный характер. Здесь есть точные временные детали (семнадцать месяцев кричу), ласковые обращения к сыну (как тебя, сынок, в тюрьме ночи белые глядели), характеристика лирической героини поэмы (царскосельской веселой грешницы). Но за матерью и сыном встают тысячи таких же жертв сталинской тирании, поэтому мать-поэт стоит в очереди под Крестами трехсотая.
Седьмое стихотворение Приговор публиковалось и раньше, но расценивалось по-иному, как описание любовного расставания. Только в поэме оно получило свой истинный смысл. Для того, чтобы выжить, мать должна стать каменной, научиться не чувствовать боли:
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.
Но вынести все это трудно, поэтому восьмое стихотворение названо К смерти. Лирическая героиня ожидает свою смерть, как когда-то ждала Музу:
Я потушила свет и отворила дверь
Тебе, такой простой и чудной.
Но смерть не приходит, поэтому надо ее поторопить. В девятом стихотворении явственно звучит мотив предчувствия самоубийства:
Уже безумие крылом
Души накрыло половину,
И поит огненным вином,
И манит в черную долину.
И лишь в десятом стихотворении Распятие трагедия тысяч матерей вырастает до вселенских масштабов. Звучит тема христианского очищения:
Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел.
А туда, где молча мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.
Эпилог поэмы состоит из двух частей. В первой части вновь возникает образ тюремной очереди, но уже обобщенный, наполненный образами-символами:
Сюжетно-композиционное своеобразие литературы XIX века опадающие лица, серебряные локоны. Восприятие художника здесь преобладает над восприятием жертвы.
Вторая часть развивает темы русской классической поэзии, появляется образ поэта-пророка, чьим ртом кричит стомильонный народ. Здесь же Ахматова развивает тему Памятника, который у нее не похож ни на державинский, ни на пушкинский, так как он материален, зрим. Памятник Ахматовой должен стоять у той страшной тюремной стены, где выла старуха, как раненый зверь.
Так композиция поэмы помогает яснее выразить то, что хотела заявить Ахматова: свое право говорить о народном горе.
В своей жизни Анна Ахматова знала славу и забвение, любовь и предательство, но она всегда стойко переносила все душевные и физические страдания, ибо верила в свой дар:
А Муза и глохла, и слепла,
В земле истлевала зерном,
Чтоб после, как Феникс из пепла,
В тумане восстать голубом.
В наше непоэтическое, меркантильное время совсем не лишним кажется общение с той, в ком никогда не гасла любовь к жизни, вера в свой народ, душевная стойкость и непреклонная воля