Поднятая целина М. Шолохова пришла к читателю с перерывом в чет-верть века. Первая книга была создана вслед за событиями коллективизации в 1932 году. Вторая доработана после Великой Отечественной войны, она создава-лась параллельно с романом Они сражались за Родину и рассказом Судьба че-ловека в 1959 году. Первая книга романа Поднятая целина охватывает сравнительно неболь-шой отрезок времени всего четыре месяца (январь-апрель 1930 г.). Действие ее развивается на очень небольшом пространстве, в основном в районе донского ху-тора Гремячий Лог. Писателю удалось с большой силой и полнотой раскрыть важнейшие черты эпохи, показать характерные процессы, происходившие в на-чальный период коллективизации. В романе в полной мере воплощены основные черты реализма: правдивость, историческая конкретность в изображении жизни того времени. Безусловно, в этом романе сказалось давление определенных схем, возник-ших в литературе о коллективизации в конце 20-30-х годов. Но надо учесть, что Шолохов верил в необходимость для всей стране скорейшего рывка вперед в деле индустриализации, повышения ее оборонной мощи, вообще усиления ее моно-литности. Шолохов был полон, как и его Нагульнов и Давыдов, исторического нетерпения. Однако талант Шолохова упорно сопротивлялся насилию схемы. Мы мо-жем проследить это на примере седьмой главы в сцене раскулачивания Фрола Дамаскова. Дамасковы считались на хуторе зажиточными крестьянами: имели большое хозяйство, добротный дом, да и в сундуках добра хватало. Но ведь не с неба сыпалось на них богатство, все доставалось им их собственным трудом. Ло-гика здесь простая: хочешь жить хорошо работай с утра до ночи. А Дамасковых бог не обделил трудолюбием. Шолохов подчеркивает, что жили-то бедно в основ-ном те, кто не хотел и не умел работать. С приходом революции все перевернулось, и Дамасковы из зажиточных хо-зяев превратились в кулаков, как и многие другие: Гаевы, у которых детей один-надцать штук, Тит Бородин, который добровольно в 18 году ушел в Красную гвардию. И вот что странно не нравились почему-то Советской власти работя-щие люди. Тех, кто работал день и ночь, цеплялся зубами в хозяйство, как ко-бель в падлу, вызывали в ячейку или Совет и стыдили страшным стыдом. Ока-залось, что богатым теперь быть стыдно, а быть бедным, пользуясь чужим иму-ществом, стало нормой. Когда Андрей Разметнов пришел со своей группой к Фролу Дамаскову, тот попытался возмутиться. И возмущение его понятно. Человек трудился всю жизнь, и теперь на старости лет должен лишиться всего: дома, скота, даже одежды. Но приговор был неумолим уничтожаем тебя как кулацкий класс. Для семьи Да-масковых подобная грабиловка обернулась трагедией, а для участников раску-лачивания настоящим праздником. Демка Ушаков с явным удовольствием пере-считывал стулья, кровати, сапоги, тулупы. Застенчивый Михаил Игнатенок пы-тался стащить с хозяйской дочки юбки, которые та успела на себя надеть. Даже Демид Молчун, который говорил только при крайней необходимости, и то оживился, вступил в разговор. А когда вскрыли амбар, то все просто опьянели от радости. Червонного золота пашеница была в огромном количестве: тут и на хлебозаготовку хватит, и скот подкормить. Однако Андрей Разметнов не разделял всеобщей опьяняющей радости. Было что-то разбойничье в их действиях. Не так представлял он себе равенство между людьми один отнимает у другого. Особенно его поразил тот момент, ко-гда он увидел новые, подшитые кожей Фроловы валенки на Демиде Молчуне. Эти самые валенки были на Дамаскове, когда они только пришли. Вечером этого же дня Разметнов придет в сельсовет и скажет Давыдову: Больше не работаю Раскулачивать больше не пойду. Идея раскулачивания получить все, ничего не делая. Такая вседозволен-ность расхолаживает людей, лишает их человеческого обличия. Ведь по сути сво-ей раскулачивание то же грабительство, только официальное, прикрытое ничем не обоснованными распоряжениями и постановлениями Советской власти. Такое насилие неприемлемо для Шолохова, как и вообще любое насилие.