Введение
1. Круг отношений, регулируемых семейным правом
До принятий нового Гражданского и Семейного кодексов Российской Федерации предмет семейного права обычно определялся как "личные и имущественные отношения, возникающие между людьми из брака, кровного родства, усыновления, принятия детей в семью на воспитание" или как пличные и производные от них имущественные отношения, возникающие между людьми из брака и принадлежности к семье"1.
Практически все авторы считали, что семейное право представляет собой самостоятельную отрасль права, отличную от права гражданского. С принятием Гражданском и Семейного кодексов в определении предмета семейного и гражданского прайа произошли существенные изменения. Пересмотрено и соотношение между данными отраслями. Некоторые институты: опека, попечительство, акты гражданского состояния, традиционно входившие в состав семейного законодательства, стали регулироваться Гражданским кодексом Изменились и теоретические подходы к исследованию предмета и метода семейного и гражданского права.
Возрождение в нашей стране теории частного и публичного права дало возможность анализировать эти вопросы с совершенно иных позиций. При сравнении ст. 2 КоБС РСФСР 1969 г. и ст. 2 Семейного кодекса РФ 1995 г., устанавливающих круг отношений, регулируемые семейным законодательством, на первый взгляд, может показаться, что определение предмета изменилось не столь уж существенно. В старом Кодексе говорилось, что семейное право регулирует личные и имущественные отношения, возникающие в семье между супругами, между родителями и детьми, между другими членами семьи, а также отношения, возникающие в связи с усыновлением, опекой, попечительством. принятием детей на воспитание. Кроме того, к предмету семейно-правового регулирования относилось установление порядка и условий вступления в брак и прекращения брака и порядка регистрации актов гражданского состояния.
В Семейном кодексе также указывается, что семейное право устанавливает условия и порядок вступления в брак, прекращения брака и признания его недействительным. В этой части определение предмета семейного права практически не изменилось.
Семейное право регулирует личные неимущественные и имущественные отношения между супругами, родителями и детьми, к которым приравниваются усыновленные и усыновители, а в случаях и в пределах, предусмотренных семейным законодательством, между другими родственниками и иными лицами. Семейное право определяет формы и порядок устройства в семью детей, оставшихся без попечения родителей.
Легко видеть, что если ранее действовавшее семейное законодательство определяло предмет семейного права столь широко, что это явно не соответствовало действительности, то в Семейном кодексе предпринята попытка дать ему более четкое и более узкое определение. Очевидно, что семейное право никогда не регулировало все неимущественные и все имущественные отношения, возникающие в семье между супругами, родителями и детьми и тем более между другими членами семьи. Имущественные отношения между родителями и детьми, а также другими членами семьи, в том числе и возникающие в семье, например отношения собственности, всегда регулировались нормами гражданского, а не семейного права. К семейно-правовой сфере относились лишь алиментные обязательства, существующие между этими лицами.
В Семейном кодексе по-прежнему говорится об имущественных и личных неимущественных отношениях между супругами, родителями и детьми и без всякого ограничения. Однако в отношении других членов семьи речь идет уже не о всех имущественных и личных неимущественных отношениях между ними. а только о тех из них, которые прямо предусмотрены семейным законодательством.
Кроме того, семейное законодательство может устанавливать пределы, в которых данные отношения подпадают под его воздействие.
Например, семейное законодательство регулирует в настоящее время только некоторые аспекты опеки и попечительства, в частности, отношения, возникающие в связи с воспитанием детей в семье опекуна.
Анализируя данную норму, можно прийти к выводу о том, что семейное законодательство, как и прежде, не содержит качественных материальных критериев, позволяющих отграничить семейные отношения от отношений, регулируемых другими отраслями права. Данные отношения выделяются лишь по формальным признакам. Они должны возникать между супругами или родителями и детьми, или между другими родственниками, или иными лицами, однако в последних двух случаях о регулировании таких отношений должно быть прямое указание в нормах семейного законодательства.
Как уже отмечалось, семейное законодательство не регулирует всех имущественных и личных неимущественных отношений между супругами и родителями и детьми. При отсутствии материального критерия для разграничения отношений, регулируемых семейным и гражданским правом, ответить на вопрос о том, какие имущественные отношения между родителями и детьми, а также между супругами являются семейно-правовыми, практически невозможно. Единственным способом, позволяющим определить, применимо ли в тех или иных случаях семейное законодательство, является выяснение того, существуют ли нормы семейного права, прямо регулирующие данные отношения. Если таких норм нет, необходимо выяснить, регулирует ли данные отношения гражданское право.
Хотя в ст. 4 Семейного кодекса' и говорится о применении гражданского законодательства к семейным отношениям, не урегулированным семейным законодательством, при отсутствии в семейном праве материального критерия для отграничения семейных отношений от гражданских различить их невозможно, что указывает на их одинаковую правовую природу.
Буквальное толкование ст. 4 СК может привести к выводу о том, что все имущественные отношения и личные неимущественные отношения между членами семьи являются семейно-правовыми. В этом случае пришлось бы признать, что наследование по закону, отношения собственности между родителями и детьми, братьями, сестрами и иными членами семьи, живущими одной семьей, являются семейно-правовыми и их регулирование нормами гражданского права следует рассматривать лишь как применение норм гражданского права к семейным отношениям, что не соответствует реальности.
Применение материального критерия, закрепленного в Гражданском кодексе для определения гражданских правовых отношений, приводит к тому же выводу. В ст. 2 ГК указывается, что гражданское право регулирует "другие имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников". Семейные отношения отвечают всем этим признакам. Их участники юридически равны, наделены автономной волей, их имущество обособлено от имущества друг друга.
Таким образом, использование материального критерия только подтверждает одинаковость природы гражданских и семейных отношений. Попытка определения семейных отношений как отношений, возникающих в семье, также не дает ответа на вопрос о природе этих отношений. Само понятие семьи всегда было настолько
неопределенным, что его невозможно даже закрепить в законодательстве. Семья может рассматриваться в двух значениях. Семья в социологическом смысле традиционно понималась как "союз лиц, основанный на браке, родстве, принятии детей в семью на воспитание, характеризующийся общностью жизни, интересов, взаимной заботой".
Однако данное определение в настоящее время должно быть расширено. Семья в социологическом смысле может основываться также на фактических брачных отношениях, в том числе и на отношениях между лицами одного пола, которые получают в настоящее время все большее юридическое признание в различных странах, несмотря на то, что многие христианские церкви, как и Русская Православная Церковь, отрицательно относятся к однополым союзам.
Большое влияние на развитие понятия семьи в странах участницах Римской Конвенции "О защите прав человека и основных свобода 1950 г" сыграла интерпретация понятия "семейная жизнь" в решениях Европейского Суда по правам человека по применению ст. 8 Конвенции. Европейский Суд констатирует наличие семейной жизни не только при наличии формальных семейных связей, но и в случае фактического сожительства.
Таким образом, важнейшим критерием для определения принадлежности лиц к одной семье являются фактические семейные отношения между ними. Часто, хотя и не всегда, эти отношения выражаются в совместном проживании. Если раньше считалось, что не семьи в социологическом смысле составляют семью в юридическом смысле, поскольку для этого необходимо законодательное признание данного союза семьей, то с присоединением России к Римской Конвенции ситуация изменилась. Европейский Суд ставит на первое место не законодательное признание государством тех или иных отношений семейными, а наличие фактической семейной связи, существование которой налагает на государства обязанность обеспечивать защиту и уважение этих отношений. Следовательно, остается только признать принципиальную невозможность законодательного определения семьи и круга семейных отношений. Тем самым можно прийти к выводу, что ни Семейный, ни Гражданский кодексы не определяют законодательного критерия по разграничению отношений, регулируемых этими отраслями права.
2. Соотношение личных и имущественных отношений в предмете семейного права
В научной и учебной литературе разграничение этих отраслей проводилось неоднократно. Практически все авторы выделяют в качестве одной из главных специфических черт регулируемых семейным правом отношений то, что их основу составляют именно личные неимущественные отношения, имущественные же отношения носят зависимый, производный от личных отношений характер. Указывается, что связь имущественных отношений с личными настолько сильна, что сами семейные имущественные отношения под воздействием личных преобразуются, приобретая особые черты, не свойственные имущественным отношениям, регулируемым гражданским правом.
Даже последний из сторонников включения семейного права в состав гражданского О.С. Иоффе соглашался с этим утверждением, отмечая, однако, что и в гражданском праве есть институты, где преобладают личные отношения. Кроме того, он возражал против трактовки соотношения личных и имущественных отношений как зависимости или подчинения, справедливо указывая, что можно говорить только об их сочетании.
По этому признаку в советский период регулирование семейных отношений противопоставлялось регулированию их в капиталистических странах. Считалось, что там семейные отношения входят в состав предмета гражданского права, поскольку в них превалирует имущественный элемент.
Соответствует ли действительности такое представление об удельном весе имущественных и личных неимущественных отношений в семейном правеЕсли говорить о соотношении имущественных и личных отношений в семье как социальном институте, то это положение, бесспорно, справедливо. Но если говорить о том же соотношении в семейном праве, картина получится обратная. Дело в том. что большинство личных неимущественных отношений, существующих в семье, не регулируются и вообще не могут регулироваться правом. Эта точка зрения никем не оспаривается.
В мнении о том, что лишь незначительная часть семейных отношений поддается правовому регулированию, сходятся и дореволюционные, и современные ученые. Г.Ф. Шершеневич писал об этом так:
"Физический и нравственный склад семьи создается помимо права. Введение юридического элемента в личные отношения членов семьи представляется неуместным и не достигающими цели... Если юридические нормы совпадают с этическими, они представляются излишними, если они находятся в противоречии, то борьба их неравна ввиду замкнутости и неуловимости семейных отношений. Юридический элемент необходим и целесообразен в области имущественных отношений членов семьи. Определение внутренних и внешних имущественных отношений семьи составляет единственно возможную задачу правам".
Он справедливо указывает, что к семейным правам не должны причисляться права на взаимную любовь, уважение, потому что это "мнимые права", лишенные санкций. Право же "имеет дело только с внешним миром, но не с душевным". Семейное право, как и право гражданское, преимущественно регулирует имущественные отношения, и происходит это прежде всего потому, что данные отношения лучше поддаются правовому регулированию.
Однако с принятием нового ГК возник вопрос о том, совпадают ли личные неимущественные отношения, регулируемые семейным и гражданским правом, по составу. Ранее действовавшее гражданское законодательство относило к сфере гражданско-правового регулирования помимо имущественных отношений личные неимущественные отношения, связанные с имущественными, а также личные неимущественные отношения, не связанные с имущественными, если иное не было предусмотрено законодательными актами или не вытекало из существа этих отношений.
В новом Гражданском кодексе личные неимущественные отношения, не связанные с имущественными, исключены из предмета гражданско-правового регулирования. В п. 2 ст. 2 ГК указывается лишь на то, что нематериальные блага защищаются гражданским правом, если иное не вытекает из существа этих благ.
М.И. Брагинский объясняет это тем, что по мысли ГК гражданское право лишь защищает объекты неимущественных отношений, но не регулирует их.
Данное решение вопроса представляется весьма спорным. Во-первых, любая отрасль права охраняет не объекты, а возникающие по поводу них отношения. Во-вторых, из-за сужения предмета гражданско-правового регулирования невозможно объяснить, как гражданское право регулирует гражданско-правовые состояния. Отношения, связанные с регулированием правоспособности, дееспособности, их ограничением, эмансипацией, являются личными неимущественными отношениями, не связанными с имущественными. Гражданское право, безусловно, не только охраняет, но и регулирует их. Не вдаваясь в существо разногласий между сторонниками теории регулирования и теории защиты, можно сказать, что те же выводы применимы и к большинству личных отношений, регулируемых семейным правом.
Нельзя считать случайным
и то, что в ст. 2 Семейного кодекса говорится об "установлении" порядка и условий вступления в брак, его расторжения и признания его недействительным и о "регулировании" других семейных отношений. В Семейном кодексе не проводится четкого различия между "регулированием", с одной стороны, и "установлением" и "охраной" с другой (так, рассматриваемая ст. 2 СК озаглавлена "Отношения, регулируемые семейным законодательством"), однако определенная разница между этими понятиями все же имеется.
В литературе по семейному праву в разное время разрабатывались теории, в соответствии с которыми семейное право не регулирует, а лишь устанавливает и охраняет личные неимущественные отношения. По мнению известного дореволюционного ученого В.А. Умова, право устанавливает лишь внешние границы семейно-правовых состояний: брака, родства, усыновления и т.д., но не регулирует их внутренней природы, лежащей во внеправовой сфере. "Эти состояния оказывают влияние на имущественные отношения и поэтому входят в предмет права, которое определяет лишь их начало и конец". Поэтому правом устанавливаются лишь условия, при которых личные семейные отношения возникают и прекращаются, существа же этих отношений оно не касается.
К.П. Победоносцев придерживался похожего мнения относительно пределов регулирования семейных отношений правом и указывал, что лицо, вступив в семейные отношения, вступает в известные состояния. Принадлежность лица к тому или другому состоянию или семейному отношению "есть, в сущности, не право, а свойство лица, одновременно оно имеет юридическое значением потому, что с ним связываются последствия, "составляющие подлинно гражданское право лица".
Все отношения, стоящие внутри этих состояний, К.П. Победоносцев не относит к предмету правового регулирования. Вторгаться в семейные отношения право, по его мнению, может лишь при их нарушении. "Только в таком случае, когда злоупотребления власти, забвение обязанностей доводят до совершенного отрицания основных начал семейного быта, когда личность посреди семьи подвергается опасности, только в таком случае правительственные власти вступают в семейные отношения во имя закона и определяют числом и мерою права и обязанности, по существу своему не требующие определения".
Не признает возможности регулирования правом большинства личных семейных отношений и К.Д. Кавелин. Правовое регулирование необходимо, по его мнению, только в случае нарушения субъектами этих отношений прав других членов семьи, т.е. право не регулирует эти отношения в ненарушенном виде, а лишь охраняет их в случае нарушения. Эта точка зрения очень похожа на современные теории охраны. По мнению К.Д. Кавелина, в нарушенном виде отношения практически перестают быть семейно-правовыми потому, что "все юридическое по существу своему более разделяет, чем соединяет, или же соединяет внешним образом то, что само по себе отделено и разделено. Юридические определения вступают в силу там, где семьи уже нет, потому что семейные союзы и юридические определения взаимно исключают друг друга".
Пределы регулирования правом неимущественных отношений четче всего определил О.С. Иоффе. Применительно к личным семейным отношениям "объективные возможности юридического нормирования оказываются. по его мнению, существенно ограничены, так как эти отношения... связаны с внутренним миром переживаний, не поддающихся внешнему контролю". Поэтому, если для семейных имущественных отношений закон вводит общий режим правового регулирования, то юридические нормы, посвященные личным взаимоотношениям членов семьи, затрагивают только их отдельные стороны". Определяя предмет семейного права, О.С. Иоффе специально заостряет внимание на том, что "семейное право это система юридических норм, регулирующих в пределах, подконтрольных государству, личные и имущественные отношения...".
Итак, можно сделать вывод, что в области личных отношений право определяет лишь внешние границы их начала и окончания: условия вступления в брак, прекращение брака, установление отцовства, лишение родительских прав и т.д. Кроме того, право устанавливает некоторые общие императивные запреты, общие рамки, в которых осуществляются личные семейные отношения, а само их содержание находится вне сферы правового регулирования. Например, закон не определяет формы и способы воспитания детей, но запрещает злоупотребление этими правами.
Еще менее урегулированы правом личные неимущественные отношения супругов. Действительно, мы видим, что право не регулирует и не может регулировать ни интимную жизнь супругов, ни их личные взаимоотношения. Нормы-декларации, обязывающие супругов заботиться друг о друге, устанавливающие равенство супругов в решении вопросов семейной жизни, и есть те самые "мнимые права", о которых говорил Г.Ф. Шершеневич.
Право не знает способов их принудительного осуществления. Оно не содержит даже общих границ осуществления супругами этих прав. Все приведенные доводы подтверждают тот факт, что имущественным отношениям в предмете семейного права отводится больше места, чем личным неимущественным. Но если это так, то предмет семейного права полностью совпадает с предметом права гражданского. И в той и в другой отрасли основу предмета составляют отношения имущественные, а личные неимущественные занимают в нем второстепенное положение. Однако для окончательного ответа на этот вопрос необходимо выяснить, не обладают ли семейные отношения специфическими признаками, настолько существенно отличающими их от гражданских, что это позволяет говорить об отраслевой самостоятельности семейного права.
3. Особенности отношений, регулируемых семейным правом
Четче всего специфические особенности семейных отношений выделил В.А. Рясенцев. Его выводы можно свести к следующему: семейные отношения носят длящийся характер, тесно связаны с определенными субъектами и являются строго личными, и в связи с этим неотчуждаемы и непередаваемы ни в порядке универсального правопреемства, ни по соглашению сторон. Семейные отношения безвозмездны. Нормы семейного права носят императивный характер. Семейные отношения возникают из специфических юридических фактов, указанных в законе, а не из соглашений и односторонних волеизъявлений субъектов семейного права. Соглашения лишь в некоторых случаях могут вместе с другими фактами входить в сложный состав юридических фактов, на основании которых возникают семейные отношения. Семейному праву присущи и собственные санкции. Такие имущественные санкции, как взыскание убытков и неустойки, в данной области неприменимы.
Из дореволюционных работ больше всего внимания специфике семейных отношений уделено И.А. Загоровским в его "Курсе семейного правам. Он отмечал, что "семейные отношения, сходные с другими отношениями гражданского права имущественными, вследствие частноправового характера и тех и других, существенно отличаются от последних". Далее он выделяет следующие отличия: в основе гражданских имущественных отношений лежат хозяйственные нужды, в основе семейных "потребности физической природы и нравственного
чувствам; имущественные права заключаются в господстве над вещью, семейные права вставят в определенную личную зависимость одного члена семьи от другого и создают определенное положение для них"; имущественные отношения легко измеримы, в семейных отношениях "мера и счет затруднительные; содержание имущественных отношений свободно определяется сторонами, содержание семейных отношений обычно определяется "самою природою, веления которой право только освящаете; возникновение и прекращение имущественных прав свободно, "возникновение семейных прав иногда свободно (брак), иногда нет (союз родителей и детей), а прекращение поставлено вне частной воли".
Е.М. Ворожейкин выделял еще один признак. Он считал, что семейным отношениям присущ особый лично-доверительный элемент, отсутствующий в других отраслях права: "семейные правоотношения, в которых элемент личной доверительности отсутствует, существуют искусственно. Они в большинстве своем должны быть прекращены или урегулированы в ином порядке".
Несомненно, семейно-правовым отношениям присуще большинство из приведенных признаков. Вопрос заключается лишь в том, являются ли они отличительными чертами только семейных отношений.
Рассмотрим каждый признак в отдельности.
В гражданском праве также существует большое количество длящихся правоотношений. Это прежде всего отношения собственности и иные вещные правоотношения, авторские правоотношения и многие другие. Некоторые гражданско-правовые отношения тесно связаны с личностью их участников (например, представительство, авторские отношения) и имеют специальный субъектный состав наследование по закону.
Не все гражданские отношения допускают правопреемство: в тех случаях, когда они тесно связаны с личностью их участника, права и обязанности непередаваемы. Например, правопреемство невозможно в договоре пожизненного содержания с иждивением, непередаваемо право авторства, недопустима замена лиц в обязательствах из причинения вреда.
Особый субъектный состав семейных отношений также присущ не только им. Наследование по закону в таком случае следовало бы считать институтом семейного права. Принадлежность к семье имеет значение и в жилищных правоотношениях. В гражданском праве также встречаются безвозмездные отношения, например наследование, дарение, безвозмездное пользование.
Одной из основных новелл Семейного кодекса стало настолько значительное увеличение числа диспозитивных норм, что это позволяет говорить об изменении самого метода семейно-правового регулирования. Новое семейное законодательство допускает возникновение семейных правоотношений на основании брачных договоров и алиментных соглашений. За неисполнение алиментных обязательств в соответствии со ст. 115 СК взыскивается неустойка и возмещаются убытки. Таким образом, даже эти санкции не могут более считаться сугубо гражданско-правовыми.
Невозможность прекращения отношений по воле сторон встречается и в гражданском праве. Нельзя своим волеизъявлением перестать считаться автором произведения, это право можно только не осуществлять.
Связь с "потребностями физической природы и нравственного чувствам, как и лично-доверительная основа, чаще всего присущи семейным отношениям, но и то, и другое не имеет никакого отношения к праву.
Современное право принципиально воздерживается от вторжения в интимную сферу отношений людей. В дореволюционной России запрещались браки с лицами старше 60 лет именно потому, что целью брака предполагалось рождение детей, невозможное за пределами определенного возраста. Современное право не знает таких ограничений. Действительным будет и брак престарелых лиц, в котором физическое общение заведомо невозможно.
Нравственное чувство и лично-доверительная основа очень важны в семейной жизни, но не играют существенной роли в сфере семейного права. Во-первых, и на это указывалось неоднократно, многие семейные отношения попадают в орбиту правового регулирования именно в связи с их нарушением, когда ни о каком доверии уже не может быть и речи: развод, лишение родительских прав, взыскание алиментов и т.д. Во-вторых, семейное право почти никогда не придает лично-доверительному элементу юридического значения.
Там, где доверительный характер действительно является существенным, например в договоре поручения, трастовых отношениях, утрата доверия служит основанием для их прекращения. Договор поручения именно по этой причине может быть расторгнут одной из сторон в любое время. Существование семейных отношений не ставится в зависимость от наличия или отсутствия доверия между их участниками: доверяют друг другу плательщик и получатель алиментов или нет, обязательство сохраняется. Поэтому доверительный характер в большей степени имеет правовое значение в некоторых гражданских отношениях, чем в семейных.
Именно потому, что ни один из приведенных признаков нельзя назвать специфичным только для семейных отношений, В.А. Рясенцев предлагал отграничивать семейные отношения от гражданских не по отдельным особенностям, а по совокупности названных признаков.
Однако и в гражданском праве отдельные институты значительно отличаются друг от друга. Если рассмотреть совокупность особенностей авторского или наследственного права, легко можно выделить их в самостоятельную отрасль. Учеными было давно отмечено, что дробить таким образом систему права можно до бесконечности. В конечном итоге мы придем к обоснованию самостоятельности "трамвайно-троллейбусного, банно-прачечного и бакалейно-гастрономического правам".
Итак, анализ отношений, регулируемых семейным правом, позволяет сделать вывод о том, что существенных различий между предметом семейного и гражданского права выявить невозможно.
Метод регулирования семейно-правовых отношений
Наличие у отрасли, наряду с собственным предметом, самостоятельного метода регулирования отношений является вторым необходимым признаком ее самостоятельности. Выше было сказано о том, что ни современное законодательство, ни теоретический анализ предмета семейного права не позволяют сделать однозначный вывод о том, что предмет семейного права не совпадает с предметом права гражданского, что дает основание предположить, что семейное право должно рассматриваться в качестве подотрасли гражданского права. Для окончательного ответа на вопрос о том, является ли семейное право частью права гражданского, необходимо проанализировать методы этих отраслей.
Одной из особенностей семейного права, позволяющей отграничить его от права гражданского, традиционно считалось то, что семейные отношения регулировались императивным, а гражданские дис-позитивным методом. До принятия Семейного кодекса практически все семейные законодательства были императивными. Однако преобладание императивных норм в семейном праве вступило в противоречие с потребностями реальной жизни. Необходимо было предоставить участникам семейных отношений большую свободу в определении содержания своих отношений.
Прежде чем рассматривать метод семейного права, определим, что представляют собой императивный и диспозитивный методы
как таковые.
Наиболее полное определение этих методов было дано еще в начале нынешнего века И.А. Покровским. Императивное регулирование заключению, исполнению, расторжению и признанию недействительными алиментных соглашений также применяются нормы Гражданского кодекса о договорах.
Общая характеристика семейных правоотношений
При наличии всех указанных выше предпосылок: издания правовых норм, регулирующих данные отношения, наделения субъектов правоспособностью и появления предусмотренных в законе юридических фактов возникают семейные правоотношения. Их появление результат воздействия норм права на общественные отношения. Правоотношения, безусловно, не тождественны тем фактическим отношениям, которые существовали до того, как подверглись воздействию правовых норм.
Во-первых, право, как уже неоднократно отмечалось, регулирует семейные отношения далеко не полностью, поэтому форму правоотношения приобретают не все семейные отношения, а лишь определенная их часть. Так, семейное законодательство не регулирует духовную и физиологическую сторону брака, других правоотношений, связанных с воспитанием детей.
Кроме того, можно заметить, что некоторые семейные отношения могут существовать только в форме правоотношений, например отношения опекуна и его несовершеннолетнего подопечного. Другая часть семейных отношений существует как в виде правоотношений, так и просто в качестве фактических отношений, но последствия их необличения в форму правоотношений различны. В одних случаях, например при существовании незарегистрированного брака, такие фактические отношения не порождают правовых последствий. В других случаях, например при фактическом усыновлении, если ребенок считает усыновителя своим родителем, но усыновление не было оформлено, с одной стороны, не возникают те правовые последствия, к которым стремился фактический усыновитель: между ним и ребенком не возникает правовой связи, аналогичной связи родителей и детей; с другой стороны, между ними существует правоотношение по фактическому воспитанию и содержанию.
В семейном праве почти нет случаев, когда закон считает правонарушением непридание фактическим семейным отношениям правовой формы. Стимулом к правовому оформлению таких отношений является непризнание за ними в противном случае юридической силы. Практически такую же картину мы наблюдаем и в гражданском праве, но здесь закон даже более строг: деятельность незарегистрированного или не получившего лицензию юридического лица, например, рассматривается как правонарушение и карается гражданскими и административными, а иногда даже уголовно-правовыми мерами.
По субъектному составу семейные правоотношения делятся на состоящие из двух или трех участников. При этом следует отметить, что для семейного права в силу строго индивидуальной природы регулируемых им отношений наиболее типичны двухсубъектные правоотношения. Трехсубъектные правоотношения возникают реже, например между родителями и ребенком, однако и они могут быть рассмотрены как несколько простых правоотношений, в которых участвуют каждый из родителей и ребенок.
Чаще всего такое рассмотрение правоотношений просто необходимо потому, что правовая связь ребенка с каждым из родителей строго индивидуальна. Ее возникновение, изменение и прекращение не связано с динамикой правоотношения с другим родителем, хотя осуществление родительских прав каждым из них соприкасается и в определенной степени ограничивается существованием второго родительского правоотношения.
Поэтому, на наш взгляд, родительское правоотношение следует рассматривать как трехстороннее только в определенных случаях, например когда решается вопрос об участии родителей в воспитании ребенка, поскольку в решении этого вопроса участвуют оба родителя и учитывается мнение самого ребенка, а реализация выработанного порядка участия родителей осуществляется как встречными действиями родителей, так и действиями самого ребенка.
Чисто абсолютные правоотношения не типичны для семейного права. Отношения общей собственности в семейном праве, как и в гражданском, не являются чисто абсолютными: в отношении всех третьих лиц они выступают как абсолютные, но в отношениях между сособственниками проявляются как относительные.
Более типичными для семейного права являются чисто относительные правоотношения и относительные правоотношения с абсолютным характером защиты. К первой разновидности относятся, например, алиментные обязательства, ко второй права родителей на воспитание детей. Правоотношения родителей и детей по своей структуре являются относительными: в них участвуют строго определенные субъекты родитель и ребенок, но по характеру защиты они обладают признаками абсолютных правоотношений, и все лица обязаны воздерживаться от их нарушения.
Осуществление семейных прав. Меры защиты и ответственности в семейном праве.
Согласно ст. 7 СК, граждане вправе по своему усмотрению распоряжаться своими семейными правами, в том числе и правом на защиту этих прав, если иное не предусмотрено законом. Свобода распоряжения семейными правами является еще одним подтверждением того, что семейное право отрасль частного, а не публичного права.
Осуществление семейных прав, как правило, не является обязанностью их участников. Но, как уже отмечалось ранее, присутствие публично-правового начала не одинаково в различных институтах семейного права.
В зависимости от степени свободы распоряжения правами Е.М. Ворожейкин подразделил семейные правоотношения на три группы. К первой группе он отнес отношения, которые настолько серьезно затрагивают интересы общества в целом, что регулируются императивными нормами, их осуществление рассматривается как обязанность участника данных правоотношений. За их неисполнение применяются санкции, причем инициатива применения исходит не от другого участника, а от государственных органов. Это прежде всего те правоотношения, один из субъектов которых недееспособен. В таком порядке осуществляются родительские, опекунские, усыновительские права. Их неосуществление является правонарушением и наказывается лишением или ограничением права.
В правоотношениях второй группы общественный интерес также присутствует, но соотношение его с личным интересом субъектов таково, что реализация прав и обязанностей отдается на усмотрение самих участников правоотношений.
Императивное регулирование частично уступает здесь место диспозитивному. реализация прав необязательна, а инициатива защиты принадлежит самим участникам отношений. Однако у обязанной стороны нет выбора, исполнять или не исполнять обязанность: при наличии требования со стороны управомоченного ее обязанность безусловна, а само содержание прав и обязанностей императивно определяется законом.
Сюда Е.М. Ворожейкин относил алиментные обязательства. Однако в настоящее время в регулировании этого института произошли существенные изменения. Императивное регулирование уступило место диспозитивному. Содержание алиментных обязательств также может быть определено самими сторонами с помощью соглашений.
В третьей группе правоотношений публичный интерес практически отсутствует, и речь идет лишь о защите частных интересов членов данной семьи. Здесь полностью господствует диспоэчтивность. Содержание отношений определяется но воле сторон, инициатива реализации и защиты прав принадлежит управомоченному, но при их нарушении другая сторона может быть принуждена к исполнению своих обязанностей по требованию лица, чьи интересы были нарушены.
К этому виду относятся, например, правоотношения, возникающие в связи с учетом недостойного поведения одного из супругов в браке при взыскании алиментов на его содержание.
Осуществление семейных прав и исполнение семейных обязанностей не должно нарушать права и законные интересы других членов семьи и иных граждан. Это правило аналогично содержащемуся в Гражданском кодексе. Семейные права, как и гражданские, охраняются законом, только если они осуществляются в соответствии с назначением этих прав.
Защита семейных прав, как правило, осуществляется судом. В новом Кодексе существенно расширена возможность обращения за судебной защитой семейных прав. В случаях, предусмотренных законом, семейные права могут также защищаться органами опеки и попечительства и иными органами, например прокурором, органами внутренних дел.
Защита семейных прав, по общему правилу, осуществляется независимо от того, сколько времени прошло с момента нарушения права, поскольку в соответствии со ст. 9 СК исковая давность при защите семейных прав обычно не применяется. Исключения из этого правила установлены семейным законодательством. Исковая давность применяется, например, в отношении требований о разделе имущества супругов и исков об оспариваний отцовства или материнства. В тех случаях, когда исковая давность подлежит применению, она осуществляется в соответствии с нормами гражданского законодательства об исковой давности.
Семенное законодательство не дает перечня способов защиты семейных прав. Эти способы указываются в конкретных нормах, регулирующих те или иные семейные отношения. Например, нормы, регулирующие брачные отношения, предусматривают такой способ защиты прав, как прекращение правоотношений; нормы, регулирующие отношения, возникающие в связи с брачным договором, прекращение или изменение правоотношений; нормы, регулирующие алиментные обязательства. взыскание неустойки и возмещение убытков. Анализ ст. 12 ГК показывает, что практически все способы защиты гражданских прав, названные в этой норме, пригодны и для защиты семейных прав.
Способы защиты семейных прав, как правило, указываются в санкциях семейно-правовых норм. Термин, санкция имеет несколько значений. Он может обозначать одну из частей правовой нормы; так может называться и мера государственного принуждения, применяемая за правонарушение.
Различные авторы по-разному соотносят ответственность и санкции. Некоторые считают, что санкция разновидность ответственности, другие, что ответственность одна из разновидностей санкции, третьи рассматривают ответственность и санкцию как равнозначные понятия. Вторая из трех указанных точек зрения представляется самой обоснованной и имеет наибольшее число последователей. В соответствии с ней санкции могут быть сведены к двум самостоятельным группам мерам ответственности и мерам защиты.
Понятие ответственности в семейном праве идентично гражданско-правовому. Ответственность может быть определена как обязанность лица претерпеть лишение права или иные дополнительные неблагоприятные последствия своего виновного противоправного поведения. Вопрос о том, можно ли считать ответственностью исполнение под принуждением в том же объеме обязанности, не исполненной добровольно, или ответственность имеет место только там, где речь идет о дополнительных неблагоприятных последствиях, имеет особое значение для семейного права.
Ответ на этот вопрос зависит от того, что вкладывается в понятие ответственности и мер защиты. Меры ответственности и меры защиты могут разграничиваться по тому признаку, что одни из них направлены на защиту нарушенного правам это меры защиты, другие соединяют в себе не только меры охраны нарушенного права, но и неблагоприятные последствия для виновного правонарушителям меры ответственности. Отличия заключаются в следующем: меры ответственности преследуют цели наказания виновного правонарушителя, меры защиты направлены только на защиту интересов потерпевшего. Ответственность наступает лишь при наличии вины, меры защиты применяются независимо от вины. Ответственность всегда предполагает возложение на виновного правонарушителя дополнительных неблагоприятных имущественных последствий или лишение его субъективного права, меры защиты могут выражаться и в принуждении нарушителя к исполнению обязанности в том же объеме, в котором она не была исполнена добровольно.
Четкое разграничение мер защиты и ответственности имеет в семейном праве первостепенное значение. Преследуя общую конечную цель защиту интересов потерпевшего, они тем не менее существенно отличаются друг от друга. Широкое понимание ответственности, когда под ответственностью понимается и исполнение под принуждением в том же объеме обязанности, не исполненной добровольно, Н.С. Малеин справедливо называл одной из причин безнаказанности семейных правонарушений.
Действительно, если считать, что лицо, исполнившее обязанность под принуждением в том же объеме, в каком она существовала до этого, уже понесло ответственность, то не возникает вопроса о его действительном наказании. В результате участники семейных отношений не стимулировались к исполнению обязанностей добровольно, так как знали, что в случае неисполнения они практически ничем не рискуют. Поэтому в новом Семейном кодексе был установлен ряд действенных мер ответственности, применяемых за нарушение ряда семейных обязательств.
Прежде всего это касается алиментных обязанностей. Кодексом 1969 г. за неуплату алиментов не было установлено ответственности. Неисправный плательщик мог быть принужден только к выплате задолженности. В условиях высокой инфляции это было выгодно ему и крайне неблагоприятно для получателя алиментов. Поэтому в Семейном кодексе установлены имущественные санкции за неисполнение алиментных обязательств.
Считается общепризнанным, что ответственность в семейном праве обладает определенной спецификой. Во-первых, эти меры ответственности могут применяться только в отношении членов семьи. Субъекты семейно-правовой ответственности всегда связаны уже возникшими семейными правоотношениям. К семейно-правовой ответственности не могут быть привлечены третьи лица. не участвующие в данном правоотношении. Третьи лица, нарушающие семейные права участников семейных отношений, несут перед ними не семейно-правовую, а гражданскую, административную или уголовную ответственность. Например лицо, незаконно удерживающее у себя чужого ребенка, отвечает в административном или уголовном порядке, а не по нормам семейного законодательства.
Основанием применения мер ответственности в семейном праве, как и в гражданском, является состав правонарушения.
Ответственность возникает, только если поведение субъекта семейного правоотношения противоправно. Под противоправностью понимается нарушение норм объективного права или субъективных прав другого участника семейного правоотношения. Вопрос о том, является ли противоправным поведение, нарушающее нормы морали, в семейном праве в принципе решается так же, как и в гражданском. Аморальное поведение рассматривается в качестве противоправного только в том случае, если на это есть прямое указание закона.
Противоправное поведение может выражаться как в совершении активных действий, так и в бездействии. Бездействие противоправно лишь в случаях, когда на допустившее его лицо обязанность действовать была возложена законом. Например, при уклонении от исполнения родительских обязанностей, от уплаты алиментов.
Второй необходимый элемент состава правонарушения вина. Наличие или отсутствие вины обычно является определяющим при выборе санкций. Это связано с тем, что в семейном праве за одно и то же противоправное поведение нередко могут применяться и меры ответственности, и меры защиты в зависимости от того, виновно или невиновно действовал правонарушитель. Например, если родители не исполняли свои обязанности виновно, к ним может быть применена мера ответственности лишение родительских прав; если те же самые действия они совершили без вины (в частности, в результате душевного заболевания), к ним может быть применена только мера защиты отобрание детей без лишения родительских прав.
Вина субъекта семейного правонарушения, как в других отраслях права, представляет собой внутреннее психическое отношение лица к своим действиям или бездействию. В тех случаях, когда закон связывает применение мер ответственности с наступлением вредных последствий противоправного поведения, вина должна охватывать и эти последствия. Важно помнить, что правовое значение имеет только вина в отношении противоправных, а не правомерных действий. В семейном праве, как правило, не встречается указание на формы вины, однако это не означает, что деление вины на умышленную и неосторожную, а неосторожной, в свою очередь на простую и грубую, не имеет значения для определения объема ответственности в семейном праве.
Большинство авторов совершенно справедливо отмечают, что в семейном праве применение мер ответственности не зависит от наступления последствий противоправного поведения. Это связано с тем, что семейные правонарушения чаще всего причиняют личный, а не имущественный вред, который очень трудно определить.
Кроме того, тесная связь семейных отношений с личностью и обусловленная этим большая уязвимость субъектов семейных отношений требуют применения санкций на основании одного только нарушения прав, не дожидаясь наступления вреда. Например, жестокое обращение родителей с детьми, во-первых, всегда причиняет моральный вред, во-вторых, настолько опасно, что невозможно ждать, когда будет причинен еще и вред физический.
Однако это не значит, что последствия во всех случаях не должны включаться в состав семейного правонарушения. Там, где затрагиваются имущественные права, учет причиненного ущерба совершенно необходим. В частности, его следует предусмотреть при уклонении от уплаты алиментов.
Причинение вреда следует принимать во внимание и при применении ответственности за нарушение прав супругов на имущество, например в результате совершения сделки без согласия другого супруга, при нарушении условий брачного договора и в других случаях причинения материального вреда.
Среди последствий противоправных действий участников семейных отношений особо следует выделить причинение морального вреда. В советский период возможность его возмещения категорически отрицалась. В настоящее время гражданское законодательство ее допускает.
Могут ли члены семьи требовать возмещения такого вредаС одной стороны, непредоставление им такой возможности является ущемлением их прав. С другой стороны, личный характер семейных отношений кажется, на первый взгляд, препятствием для такого взыскания.
Нам кажется совершенно правильным мнение о том, что, если лицу причинен моральный вред, он должен быть возмещен независимо от того, являются причинитель и потерпевший членами одной семьи или нет. Если даже моральный вред причинен в рамках нерасторгнутого брака, супругу не должно быть отказано в его возмещении на том основании, что он, видимо, не слишком пострадал морально, если не требует развода. Вопрос о прекращении брака решается только самими супругами. Задача же государства защита прав граждан независимо от их семейного статуса.
В тех случаях, когда последствия противоправного поведения включаются в состав семейного правонарушения, необходимо и наличие причинно-следственной связи между этим поведением и наступившим результатом. Основания применения мер защиты в целом схожи с основаниями привлечения к ответственности. В подавляющем большинстве случаев меры защиты применяются при наличии противоправного поведения. Наступлению последствий также обычно не придается правового значения. Основным и наиболее существенным отличием является то, что меры защиты применяются независимо от вины лица, совершившего объективно-противоправное действие.
Анализ ответственности и мер защиты в семейном праве показывает, что указанные институты еще менее, чем другие, позволяют говорить о какой-либо особой семейно-правовой специфике.
Понятие и правовая природа брака
Существует насколько правовых теорий, объясняющих правовую природу брака. В наиболее общем виде их можно свести к пониманию брака как договора, как таинства и как института особого рода (sui generis). Теория брака как договора берет свое начало в Древнем Риме. В римском праве классического периода все основные формы вступления в брак носили на себе признак простой гражданской сделки. Данный подход был прежде всего связан с тем, что правовому регулированию в Риме подвергалась только определенная сфера брачных отношений, их цивилистическая сторона, их нравственная и сакральная (приобщение к семейному культу) области совершенно справедливо оставались за рамками права.
В дальнейшем канонические нормы придают институту брака характер мистического таинства, подчеркивая его духовную сторону. Классическим каноническим понятием брака становится представление о нем, как о самом полном (физическом, нравственном, экономическом, юридическом, религиозном) общении между мужем и женой. Таким образом, в орбиту права попадают не только правовые, но и этические, религиозные и в определенной степени физические элементы брака.
В тот период, когда семейные отношения регламентировались религиозными правилами, этот подход был вполне оправдан, но с заменой канонических норм светскими установлениями он изживает себя. Светское право, в отличие от религии, не регулирует и не может регулировать отношения, принадлежащие духовной, этической сфере.
В браке можно условно выделить разные группы отношений: духовные, физические и материальные. Духовные и физические элементы брака, безусловно, не могут регулироваться
правом, и с этим соглашаются практически все современные и дореволюционные ученые. Однако такое разделение отношений, составляющих брачный союз, получило признание не сразу.
Историческое развитие представлений о браке происходило таким образом, что на место религиозных представлений о браке, а иногда и вместе с ним встали этические представления. Понятие брака в этой концепции выводится не из освящения его церковью (или не только из него), но из соответствия брачного союза нравственной природе человека. Брак рассматривается при этом уже не как таинство, но и не как договор, а как институт особого рода. Право должно было стоять на страже этого установления, при этом брак опять попадал в сферу действия права целиком, во всем многообразии составляющих его отношений.
Такое понимание брака мы встречаем у И. Канта в Метафизике нравов. Кант считал, что только такое соединение, где оба лица обладают друг другом, сохраняет их нравственную свободу и достоинство. Кант придерживался точки зрения о том, что концепция договора неприменима к браку. Договор, по его мнению, не может порождать брак, поскольку договор всегда имеет в виду нечто временное, какую-либо цель, с достижением которой он себя исчерпывает, а брак охватывает всю человеческую жизнь и прекращается не достижением определенной цели, а только смертью людей, состоявших в брачном общении.
Недостатком этой теории является перенесение этических представлений о браке в область права. Право, безусловно, должно строиться в соответствии с этическими представлениями своей эпохи. Но право не может полностью включать в себя этические нормы. Кроме того, брачные отношения настолько тесно связаны с глубинными основами человеческого существования, что малейшая попытка права вторгнуться в интимные или духовные взаимоотношения супругов может привести к посягательству на человеческую личность и ее важнейшие права.
В современном плюралистическом обществе невозможно навязывание всем его членам единых представлений о браке. Поэтому право, основываясь на нравственных нормах, должно охватывать лишь ту сферу брачных отношений, которая, во-первых, поддается правовому регулированию, а во-вторых, нуждается в нем. Постепенно осознание необходимости такого разделения все же пробивает себе дорогу. Одновременно с этим возрождается интерес к концепции брака как договора. Согласно с воззрениями, сложившимися во Франции, пишет по этому поводу К.Д. Кавелин, брак по своей духовной стороне есть таинство и как таинство подлежит ведению церкви, но как светское учреждение, вытекающее из контракта и на нем основанное, брак есть гражданский института.
Данное определение, на наш взгляд, соответствует и современной ситуации. В той части, в которой брачные отношения регулируются правом, это гражданско-правовые отношения. В другой своей части, которая лежит в религиозно-этической или просто этической сфере, брак может рассматриваться как таинство, как мистический союз, как союз, предполагающий наиболее полное общение, или даже как средство достижения определенных выгод все это лежит за границами права.
Этическая оценка своего брака сугубо личное дело каждой супружеской пары, она зависит исключительно от их религиозных, философских и этических представлений. Навязывание таких представлений извне есть не что иное, как посягательство на свободу мировоззрения личности. Католик может считать свой брак нерасторжимым и, даже получив развод в светском учреждении, не допускать для себя возможности вступления в новый брак.
Супруги, заключившие брак из чисто материальных побуждений, могут считать, что все их права и обязанности вытекают из заключенной ими сделки, и государство признает такой брак действительным, поскольку мотивы заключения брака не имеют правового значения. Все это небезразлично для религии и морали, но и то и другое может быть у разных людей разным, и признание этого факта является одной из важнейших гарантий человеческой свободы.
Концепция брака как института особого рода была весьма популярна и в прошлом. Ее сторонники признают наличие в брачном правоотношении тех или иных договорных элементов, но отказываются рассматривать его как договорное. И.Л. Загоровский, например, указывает, что хотя брак в происхождении своем заключает элементы договорного соглашения, но в содержании своем и в прекращении далек от природы договора; как содержание брака, так и его расторжение не зависят от произвола супругов. Поэтому брачный институт вернее причислить не к области договорного права, а к разряду институтов особого рода (sui generis).
Г.Ф. Шершеневич считал, что основанием возникновения и брака, и гражданского обязательства является договор, но брачное правоотношение, по его мнению, не является гражданским обязательством. Отличия брака от обязательства он видит в том же, что и И.Кант: Когда договор направлен на исполнение одного или нескольких действий, то последствием его будет обязательственное отношение. Брачное же сожительство не имеет в виду определенных действий, но общение на всю жизнь, оно имеет, по идее, нравственное, а не экономическое содержание.
Таким образом. Г.Ф. Шершеневич признавал юридический факт, порождающий брачное правоотношение, договором, отношение же, возникающее на его основе, он тоже относил к институтам особого рода.
Практически все современные ученые в нашей стране отказываются признавать соглашение о заключении брака гражданским договором. Основные их доводы можно свести к следующему: во-первых, они полагают, что целью заключения брака является не только возникновение брачного правоотношения, но также и создание союза, основанного на любви, уважении и т.д. Вторым доводом служит то, что, вступая в брак, будущие супруги не могут определять для себя содержание брачного правоотношения, их права и обязанности определены императивными нормами закона, что нетипично для договорных правоотношений.
Например, О.С. Иоффе отмечал, что брак возникает на основании юридического акта, совершенного с намерением породить правовые последствия. В этом проявляется сходство брака с гражданской сделкой. Но, тем не менее, социальное содержание и правовые особенности брака в социалистическом обществе, по его мнению, исключали квалификацию брака в качестве одной из разновидностей гражданско-правовых сделок. Сделка имеет юридической целью создание для ее участников конкретных прав и обязанностей. Брак, основанный на любви, а не на своекорыстных имущественных интересах, такой правовой цели не преследует. Целью вступления в брак О.С. Иоффе называл желание получить государственное признание созданного союза, основа которого взаимная любовь и уважение не входит в его юридическое содержанием. Поэтому брак может прекратиться в любое время, как только эта основа будет подорвана, что невозможно в гражданских сделках.
Действительно, воля лиц, заключающих брак, направлена на достижение целого ряда последствий, как правовых, так и неправовых. Прежде всего они стремятся приобрести общественный и правовой статус законных супругов. Статус состояния в
браке влечет за собой и приобретение прав и обязанностей супругов.
Возникают ли они в силу закона независимо от воли супруговПо-видимому, нет. Прежде всего если супруги категорически против их возникновения, они могут не регистрировать брак. Заключая брак, они дают согласие на вступление в отношения, большая часть которых ранее была императивно определена законом.
Можно ли на этом основании заключить, что брак отличается от договора тем, что договором стороны сами устанавливают для себя содержание правоотношения, а все права и обязанности, вытекающие из брака, уже закреплены в норме законаВо-первых, с усилением диспозитивного регулирования и появлением брачных договоров и алиментных соглашений эти возможности значительно расширяются. Само заключение брака как юридический факт не предназначено для конкретизации прав и обязанностей супругов. Из этого факта вытекает только то, что два лица становятся мужем и женой, приобретая новый правовой статус. С помощью брачного договора и алиментного соглашения супруги могут почти полностью изменить свои имущественные отношения. Даже если брачный договор не был заключен данной супружеской парой, супруги не теряют возможности заключить его в будущем.
Когда мы говорим, что брак наиболее полное, общение супругов: материальное, физическое и духовное, то мы предполагаем, что между супругами возникает бесчисленное множество личных отношений, содержание которых они определяют для себя сами. Все эти отношения не регулируются правом, а, значит, и соглашения, устанавливающие их содержание, лежат во внеправовой сфере. Поэтому невозможно сказать, что отношения, возникающие из брака, как в своей юридической, так и в неюридической части, заранее определены законом, в то время как отношения, вытекающие из гражданского договора, определяются этим договором.
Напротив, содержание супружеских отношений может варьироваться еще в большей мере, чем содержание других договорных отношений. но изменение этих прав и обязанностей производится не актом вступления в брак, а с помощью специальных юридических актов: брачных договоров и других соглашений между супругами.
По нашему мнению, все вышесказанное позволяет сделать вывод о том. что соглашение о заключении брака по правовой природе не отличается от гражданского договора. В той части, в какой оно регулируется правом и порождает правовые последствия, оно является договором.
Признание этого факта не принижает этического значения брака. Безусловно, это соглашение играет и внеправовую роль, и в этой части рассматривается вступающими в брак по-разному. В зависимости от своих убеждений они могут расценивать его как клятву перед Богом или как моральное обязательство, или как чисто имущественную сделку. Следует еще раз подчеркнуть, что все это лежит во внеправовой сфере.
Расторжение брака
Расторжение брака отличается от признания брака недействительным тем, что при разводе брак прекращается на будущее время, в то время как признание брака недействительным обладает обратной силой и прекращает правовые последствия брака с момента его заключения.
Представления о разводе существенно изменялись в различные эпохи. Если в Древнем Риме развод считался гражданской сделкой, не требующей специальной процедуры, то в средневековой Европе развод в соответствии с каноническими представлениями считался или совершенно недопустимым (в католических странах), или же разрешался только при наличии строго ограниченных оснований и не иначе, как по решению церковных властей. Даже после замены канонических норм светскими, законодательство о разводе либерализуется очень медленно. Место религиозного запрета занимают нормы морали, а также соображения публичного-правового порядка. Долгое время продолжает считаться, что расторжение брака, во-первых, аморально, а во-вторых, распад семьи в результате развода крайне нежелателен для общества, и поэтому светское государство вправе контролировать процесс развода.
Неблагоприятное влияние разводов на жизнь общества бесспорно. Однако и моральные запреты, и негативное отношение к разводу как к социальному явлению должны отступить перед соображениями защиты человеческой личности. Отношения, возникающие в браке, по сути своей таковы, что так же, как никто не может заставить вступить в них, точно так же никому, кроме самих супругов, не дано право решать, продолжать их или прекратить. Поэтому представление о роли государственных органов при расторжении брака должно меняться. Изменяется и представление о том, что служит основанием для расторжения брака.
До принятия нового Семейного кодекса основанием для расторжения брака считался непоправимый распад семьи. Наличие этого обстоятельства устанавливалось при расторжении брака в судебном порядке. В суде выяснялись причины развода, и возможно было отказать в расторжении брака, если они представлялись суду неубедительными.
При расторжении брака в органах загса основание для расторжения в принципе было то же. Однако в этом случае причины развода не выяснялись и работники загса не имели права отказать в расторжении брака на том основании, что семья может быть сохранена. Поэтому можно было считать, что основанием к расторжению брака в органах загса было взаимное согласие супругов на развод.
Анализ нового законодательства о разводе позволяет сделать вывод о том, что основанием для расторжения брака является взаимное согласие супругов на развод. Непоправимый распад семьи служит основанием для развода только при расторжении брака по требованию одного из супругов в случае отсутствия согласия второго супруга на развод.
Теоретическим обоснованием такого подхода является представление о том, что если в основе возникновения брачного правоотношения лежит договор, то необходимо допустить и возможность прекращения его в любое время по взаимному согласию сторон. Следовательно, в тех случаях, когда оба супруга согласны на развод, государственные органы должны только регистрировать их соглашение о расторжении брака. Действия этих органов не следует связывать с оценкой каких-либо обстоятельств или вынесением решений.
Расторжение брака в органах загса
Семейный кодекс предусматривает две процедуры расторжения брака: судебную и административную в органах загса. Брак расторгается в органах загса, если у супругов нет общих несовершеннолетних детей и оба супруга согласны на расторжение брака. Роль органов загса сводится к простой регистрации развода. Выяснять причины расторжения брака они не вправе.
Регистрация развода производится в порядке, установленном ст. 3138 Закона Об актах гражданского состояниям, по истечении одного месяца с момента подачи заявления. Этот срок установлен для того, чтобы предотвратить расторжение брака под влиянием минутной ссоры.
В органах загса расторгается также брак между супругами, один из которых признан безвестно отсутствующим, недееспособным или осужден за преступление на срок свыше трех лет. В этих случаях не имеет значения, есть у супругов общие несовершеннолетние дети или нет. Согласию
супруга-ответчика в этих случаях не придается правового значения.
Согласие супруга, признанного безвестно отсутствующим, совершенно очевидно, получено быть не может. Недееспособный супруг не может выразить волю в силу своей недееспособности. Опекун также не наделен правом дать согласие вместо него, поскольку в данном случае речь идет о сугубо личных отношениях, в которых восполнение воли недееспособного не допускается. Согласие супруга, осужденного к лишению свободы на срок свыше трех лет, также не обязательно. Брак расторгается в его отсутствие.
Во всех перечисленных случаях споры о разделе имущества супругов, уплате алиментов нетрудоспособному нуждающемуся супругу, а также споры о несовершеннолетних детях рассматриваются судом независимо от расторжения брака в органах загса (ст. 20 СК).
Такое решение проблемы представляется совершенно правильным. Оно основано на том, что государственные органы при наличии указанных обстоятельств не вправе отказать в расторжении брака. Соединение расторжения брака с разрешением имущественных споров и спорах о детях привело бы к неоправданному затягиванию и усложнению процедуры развода, а в данном случае наличие дополнительных обстоятельств: безвестного отсутствия, осуждения или недееспособности одного из супругов делает необходимым скорейшее расторжение брака.
Один из супругов или опекун недееспособного супруга вправе обратиться в суд за разрешением этих вопросов в любое время, как одновременно с расторжением брака в органах загса, так и после развода (в отношении раздела имущества в пределах срока исковой давности).
При расторжении брака в органах загса брак считается прекращенным с момента внесения соответствующей записи в книгу актов гражданского состояния. Одновременно с внесением такой записи бывшим супругам выдается свидетельство о разводе.
Расторжение брака в судебном порядке
Расторжение брака в судебном порядке предусмотрено в случае, если супруги имеют общих несовершеннолетних детей, а также при отсутствии согласия одного из супругов на развод.
Между этими двумя случаями существуют значительные различия. В судебном порядке рассматриваются также дела о расторжении брака, если один из супругов хотя и заявляет о согласии на развод, но уклоняется от расторжения брака в органах загса: отказывается подать совместное заявление, не является для регистрации развода (л. 2 ст. 21 СК), а также в случаях, когда один из супругов не в состоянии явиться в загс для подачи заявления о расторжении брака (п. 2 постановления 15 Пленума Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 г