Отечественная литература
Твардовский A.T. - Василий Теркин Переправа
Переправа, переправа!
Берег левый, берег правый,
Снег шершавый, кромка льда.
Кому память, кому слава,
Кому темная вода, -
Ни приметы, ни следа.
Ночью, первым из колонны,
Обломав у края лед,
Погрузился на понтоны.
Первый взвод.
Погрузился, оттолкнулся
И пошел. Второй за ним.
Приготовился, пригнулся
Третий следом за вторым.
Как плоты, пошли понтоны,
Громыхнул один, другой
Басовым, железным тоном,
Точно крыша под ногой.
И плывут бойцы куда-то,
Притаив штыки в тени.
И совсем свои ребята
Сразу - будто не они,
Сразу будто не похожи
На своих, на тех ребят:
Как-то все дружней и строже,
Как-то все тебе дороже
И родней, чем час назад.
Поглядеть - и впрямь - ребята!
Как, по правде, желторот,
Холостой ли он, женатый,
Этот стриженый народ.
Но уже идут ребята,
На войне живут бойцы,
Как когда-нибудь в двадцатом
Их товарищи - отцы.
Тем путем идут суровым,
Что и двести лет назад
Проходил с ружьем кремневым
Русский труженик-солдат.
Мимо их висков вихрастых,
Возле их мальчишьих глаз
Смерть в бою свистела часто
И минет ли в этот разНалегли, гребут, потея,
Управляются с шестом.
А вода ревет правее -
Под подорванным мостом.
Вот уже на середине
Их относит и кружит...
А вода ревет в теснине,
Жухлый (1) лед в куски крошит,
Меж погнутых балок фермы
Бьется в пене и в пыли...
А уж первый взвод, наверно,
Достает шестом земли.
Позади шумит протока (2),
И кругом - чужая ночь.
И уже он так далеко,
Что ни крикнуть, ни помочь.
И чернеет там зубчатый,
За холодною чертой,
Неподступный, непочатый
Лес над черною водой.
Переправа, переправа!
Берег правый, как стена...
Этой ночи след кровавый
В море вынесла волна.
Было так: из тьмы глубокой,
Огненный взметнув клинок,
Луч прожектора протоку
Пересек наискосок.
И столбом поставил воду
Вдруг снаряд. Понтоны - в ряд.
Густо было там народу -
Наших стриженых ребят...
И увиделось впервые,
Не забудется оно:
Люди теплые, живые
Шли на дно, на дно, на дно..
Под огнем неразбериха -
Где свои, где кто, где связьТолько вскоре стало тихо, -
Переправа сорвалась.
И покамест неизвестно,
Кто там робкий, кто герой,
Кто там парень расчудесный,
А наверно, был такой.
Переправа, переправа...
Темень, холод. Ночь как год.
Но вцепился в берег правый,
Там остался первый взвод.
И о нем молчат ребята
В боевом родном кругу,
Словно чем-то виноваты,
Кто на левом берегу.
Не видать конца ночлегу.
За ночь грудою взялась (3)
Пополам со льдом и снегом
Перемешанная грязь.
И усталая с похода,
Что б там ни было, - жива,
Дремлет, скорчившись, пехота,
Сунув руки в рукава.
Дремлет, скорчившись, пехота,
И в лесу, в ночи глухой
Сапогами пахнет, потом,
Мерзлой хвоей и махрой.
Чутко дышит берег этот
Вместе с теми, что на том
Под обрывом ждут рассвета,
Греют землю животом, -
Ждут рассвета, ждут подмоги,
Духом падать не хотят.
Ночь проходит, нет дороги
Ни вперед и ни назад...
А быть может, там с полночи
Порошит снежок им в очи,
И уже давно
Он не тает в их глазницах
И пыльцой лежит на лицах -
Мертвым все равно.
Стужи, холода не слышат,
Смерть за смертью не страшна,
Хоть еще паек им пишет
Первой роты старшина,
Старшина паек им пишет,
А по почте полевой
Не быстрей идут, не тише
Письма старые домой,
Что еще ребята сами
На привале при огне
Где-нибудь в лесу писали
Друг у друга на спине...
Из Рязани, из Казани,
Из Сибири, из Москвы -
Спят бойцы.
Свое сказали
И уже навек правы.
И тверда, как камень, груда,
Где застыли их следы...
Может - так, а может - чудоХоть бы знак какой оттуда,
И беда б за полбеды.
Долги ночи, жестки зори
В ноябре - к зиме седой.
Два бойца сидят в дозоре
Над холодною водой.
То ли снится, то ли мнится,
Показалось что невесть,
То ли иней на ресницах,
То ли вправду что-то естьВидят - маленькая точка
Показалась вдалеке:
То ли чурка, то ли бочка
Проплывает по реке- Нет, не чурка и не бочка -
Просто глазу маята.
- Не пловец ли одиночка- Шутишь, брат. Вода не та!
- Да, вода... Помыслить страшно.
Даже рыбам холодна.
- Не из наших ли вчерашних
Поднялся какой со дна..
Оба разом присмирели.
И сказал один боец:
- Нет, он выплыл бы в шинели,
С полной выкладкой, мертвец.
Оба здорово продрогли,
Как бы ни было, - впервой.
Подошел сержант с биноклем.
Присмотрелся: нет, живой.
- Нет, живой. Без гимнастерки.
- А не фрицНе к нам ли в тыл- Нет. А может, это Теркин-
Кто-то робко пошутил.
- Стой, ребята, не соваться,
Толку нет спускать понтон.
- Разрешите попытаться- Что пытаться!
- Братцы, - он!
И, у заберегов (4) корку
Ледяную обломав,
Он как он, Василий Теркин,
Встал живой, - добрался вплавь.
Гладкий, голый, как из бани,
Встал, шатаясь тяжело.
Ни зубами, ни губами
Не работает - свело.
Подхватили, обвязали,
Дали валенки с ноги.
Пригрозили, приказали -
Можешь, нет ли, а беги.
Под горой, в штабной избушке,
Парня тотчас на кровать
Положили для просушки,
Стали спиртом растирать.
Растирали, растирали...
Вдруг он молвит, как во сне:
- Доктор, доктор, а нельзя ли
Изнутри погреться мне,
Чтоб не все на кожу тратитьДали стопку - начал жить,
Приподнялся на кровати:
- Разрешите доложить...
Взвод на правом берегу
Жив-здоров назло врагу!
Лейтенант всего лишь просит
Огоньку туда подбросить.
А уж следом за огнем
Встанем, ноги разомнем.
Что там есть, перекалечим,
Переправу обеспечим...
Доложил по форме, словно
Тотчас плыть ему назад.
- Молодец! - сказал полковник.
Молодец! Спасибо, брат.
И с улыбкою неробкой
Говорит тогда боец:
- А еще нельзя ли стопку,
Потому как молодецПосмотрел полковник строго,
Покосился на бойца.
- Молодец, а будет много -
Сразу две.
- Так два ж конца...
Переправа, переправа!
Пушки бьют в кромешной мгле.
Бой идет святой и правый.
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле.
О НАГРАДЕ
- Нет, ребята, я не гордый.
Не загадывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орденЯ согласен на медаль.
На медаль. И то не к спеху.
Вот закончили б войну,
Вот бы в отпуск я приехал
На родную сторону.
Буду ль жив еще- Едва ли.
Тут воюй, а не гадай.
Но скажу насчет медали:
Мне ее тогда подай.
Обеспечь, раз я достоин.
И понять вы все должны:
Дело самое простое -
Человек пришел с войны.
Вот пришел я с полустанка
В свой родимый сельсовет.
Я пришел, а тут гулянка.
Нет гулянкиЛадно, нет.
Я в другой колхоз и в третий -
Вся округа на виду.
Где-нибудь я в сельсовете
На гулянку попаду.
И, явившись на вечерку,
Хоть не гордый человек,
Я б не стал курить махорку,
А достал бы я "Казбек".
И сидел бы я, ребята,
Там как раз, друзья мои,
Где мальцом под лавку прятал
Ноги босые свои.
И дымил бы папиросой,
Угощал бы всех вокруг.
И на всякие вопросы
Отвечал бы я не вдруг.
- Как, мол, что- Бывало всяко.
- Трудно все же- Как когда.
- Много раз ходил в атаку- Да, случалось иногда.
И девчонки на вечерке
Позабыли б всех ребят,
Только слушали б девчонки,
Как ремни на мне скрипят.
И шутил бы я со всеми,
И была б меж них одна...
И медаль на это время
Мне, друзья, вот так нужна!
Ждет девчонка, хоть не мучай,
Слова, взгляда твоего...
- Но, позволь, на этот случай
Орден тоже ничегоВот сидишь ты на вечерке,
И девчонка - самый цвет.
- Нет, -сказал Василий Теркин
И вздохнул. И снова: - Нет.
Нет, ребята. Что там орден.
Не загадывая вдаль,
Я ж сказал, что я не гордый,
Я согласен на медаль.
x x x
Теркин, Теркин, добрый малый,
Что тут смех, а что печаль.
Загадал ты, друг, немало,
Загадал далеко вдаль.
Были листья, стали почки,
Почки стали вновь листвой.
А не носит писем почта
В край родной смоленский твой.
Где девчонки, где вечеркиГде родимый сельсоветЗнаешь сам, Василий Теркин,
Что туда дороги нет.
Нет дороги, нету права
Побывать в родном селе.
Страшный бой идет, кровавый,
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле.
ГАРМОНЬ
По дороге прифронтовой,
Запоясан, как в строю,
Шел боец в шинели новой,
Догонял свой полк стрелковый,
Роту первую свою.
Шел легко и даже браво
По причине по такой,
Что махал своею правой,
Как и левою рукой.
Отлежался. Да к тому же
Щелкал по лесу мороз,
Защемлял в пути все туже,
Подгонял, под мышки нес.
Вдруг - сигнал за поворотом,
Дверцу выбросил шофер,
Тормозит:
- Садись, пехота,
Щеки снегом бы натер.
Далеко ль- На фронт обратно.
Руку вылечил.
- Понятно.
Не герой- Покамест нет.
- Доставай тогда кисет.
Курят, едут . Гроб - дорога.
Меж сугробами - туннель.
Чуть ли что, свернешь немного,
Как свернул - снимай шинель.
- Хорошо - как есть лопата.
- Хорошо, а то беда.
- Хорошо - свои ребята.
- Хорошо, да как когда.
Грузовик гремит трехтонный,
Вдруг колонна впереди.
Будь ты пеший или конный,
А с машиной - стой и жди.
С толком пользуйся стоянкой.
Разговор - не разговор.
Наклонился над баранкой, -
Смолк шофер,
Заснул шофер.
Сколько суток полусонных,
Сколько верст в пурге слепой
На дорогах занесенных
Он оставил за гобой...
От глухой лесной опушки
До невидимой реки -
Встали танки, кухни, пушки,
Тягачи, грузовики,
Легковые - криво, косо,
В ряд, не вряд, вперед-назад,
Гусеницы и колеса
На снегу еще визжат.
На просторе ветер резок,
Зол мороз вблизи железа,
Дует в душу, входит в грудь -
Не дотронься как-нибудь.
- Вот беда: во всей колонне
Завалящей нет гармони,
А мороз - ни стать, ни сесть...
Снял перчатки, трет ладони,
Слышит вдруг:
- Гармонь-то есть.
Уминая снег зернистый,
Впеременку - пляс не пляс -
Возле танка два танкиста
Греют ноги про запас.
- У кого гармонь, ребята- Да она-то здесь, браток...-
Оглянулся виновато
На водителя стрелок.
- Так сыграть бы на дорожку- Да сыграть - оно не вред.
- В чем же делоЧья гармошка- Чья была, того, брат, нет...
И сказал уже водитель
Вместо друга своего:
- Командир наш был любитель...
Схоронили мы его.
- Так...- С неловкою улыбкой
Поглядел боец вокруг,
Словно он кого ошибкой,
Нехотя обидел вдруг.
Поясняет осторожно,
Чтоб на том покончить речь:
- Я считал, сыграть-то можно,
Думал, что ж ее беречь.
А стрелок:
- Вот в этой башне
Он сидел в бою вчерашнем...
Трое - были мы друзья.
- Да нельзя так уж нельзя.
Я ведь сам понять умею,
Я вторую, брат, войну...
И ранение имею,
И контузию одну.
И опять же - посудите -
Может, завтра - с места в бой...
- Знаешь что, - сказал водитель, -
Ну, сыграй ты, шут с тобой.
Только взял боец трехрядку,
Сразу видно - гармонист.
Для началу, для порядку
Кинул пальцы сверху вниз.
Позабытый деревенский
Вдруг завел, глаза закрыв,
Стороны родной смоленской
Грустный памятный мотив,
И от той гармошки старой,
Что осталась сиротой,
Как-то вдруг теплее стало
На дороге фронтовой.
От машин заиндевелых
Шел народ, как на огонь.
И кому какое дело,
Кто играет, чья гармонь.
Только двое тех танкистов,
Тот водитель и стрелок,
Все глядят на гармониста -
Словно что-то невдомек.
Что-то чудится ребятам,
В снежной крутится пыли.
Будто виделись когда-то,
Словно где-то подвезли...
И, сменивши пальцы быстро,
Он, как будто на заказ,
Здесь повел о трех танкистах,
Трех товарищах рассказ.
Не про них ли слово в слово,
Не о том ли песня вся.
И потупились сурово
В шлемах кожаных друзья.
А боец зовет куда-то,
Далеко, легко ведет.
- Ах, какой вы все, ребята,
Молодой еще народ.
Я не то еще сказал бы, -
Про себя поберегу.
Я не так еще сыграл бы, -
Жаль, что лучше не могу.
Я забылся на минутку,
Заигрался на ходу,
И давайте я на шутку
Это все переведу.
Обогреться, потолкаться
К гармонисту все идут.
Обступают.
- Стойте, братцы,
Дайте на руки подуть.
- Отморозил парень пальцы, -
Надо помощь скорую.
- Знаешь, брось ты эти вальсы,
Дай-ка ту, которую...
И опять долой перчатку,
Оглянулся молодцом
И как будто ту трехрядку
Повернул другим концом.
И забыто - не забыто,
Да не время вспоминать,
Где и кто лежит убитый
И кому еще лежать.
И кому траву живому
На земле топтать потом,
До жены прийти, до дому, -
Где жена и где тот домПлясуны на пару пара
С места кинулися вдруг.
Задышал морозным паром,
Разогрелся тесный круг.
- Веселей кружитесь, дамы!
На носки не наступать!
И бежит шофер тот самый,
Опасаясь опоздать.
Чей кормилец, чей поилец,
Где пришелся ко дворуКрикнул так, что расступились:
- Дайте мне, а то помру!..
И пошел, пошел работать,
Наступая и грозя,
Да как выдумает что-то,
Что и высказать нельзя.
Словно в праздник на вечерке
Половицы гнет в избе,
Прибаутки, поговорки
Сыплет под ноги себе.
Подает за штукой штуку:
- Эх, жаль, что нету стуку,
Эх, друг,
Кабы стук,
Кабы вдруг -
Мощеный круг!
Кабы валенки отбросить,
Подковаться на каблук,
Припечат ать так, чтоб сразу
Каблуку тому - каюк!
А гармонь зовет куда-то,
Далеко, легко ведет...
Нет, какой вы все, ребята,
Удивительный народ.
Хоть бы что ребятам этим,
С места - в воду и в огонь.
Все, что может быть на свете,
Хоть бы что - гудит гармонь.
Выговаривает чисто,
До души доносит звук.
И сказали два танкиста
Гармонисту:
- Знаешь, друг...
Не знакомы ль мы с тобоюНе тебя ли это, брат,
Что-то помнится, из боя
Доставляли мы в санбат,
Вся в крови была одежа,
И просил ты пить да пить...
Приглушил гармонь:
- Ну что же,
Очень даже может быть.
- Нам теперь стоять в ремонте.
У тебя маршрут иной.
- Это точно...
- А гармонь-то,
Знаешь что, - бери с собой.
Забирай, играй в охоту,
В этом деле ты мастак,
Весели свою пехоту.
- Что вы, хлопцы, как же так..
- Ничего, -сказал водитель, -
Так и будет. Ничего.
Командир наш был любитель,
Это - память про него...
И с опушки отдаленной
Из-за тысячи колес
Из конца в конец колонны:
"По машинам!" - донеслось.
И опять увалы, взгорки,
Снег да елки с двух сторон...
Едет дальше Вася Теркин, -
Это был, конечно, он.
ДВА СОЛДАТА
В поле вьюга-завируха,
В трех верстах гудит война.
На печи в избе старуха,
Дед-хозяин у окна.
Рвутся мины. Звук знакомый
Отзывается в спине.
Это значит - Теркин дома,
Теркин снова на войне.
А старик как будто ухом
По привычке не ведет.
- Перелет! Лежи, старуха. -
Или скажет:
- Недолет...
На печи, забившись в угол,
Та следит исподтишка
С уважительным испугом
За повадкой старика,
С кем жила - не уважала,
С кем бранилась на печи,
От кого вдали держала
По хозяйству все ключи.
А старик, одевшись в шубу
И в очках подсев к столу,
Как от клюквы, кривит губы -
Точит старую пилу.
- Вот не режет, точишь, точишь,
Не берет, ну что ты хочешь!.. -
Теркин встал:
- А может, дед,
У нее развода нетСам пилу берет:
- А ну-ка...-
И в руках его пила,
Точно поднятая щука,
Острой спинкой повела.
Повела, повисла кротко.
Теркин щурится:
- Ну, вот.
Поищи-ка, дед, разводку (5),
Мы ей сделаем развод.
Посмотреть - и то отрадно:
Завалящая пила
Так-то ладно, так-то складно
У него в руках прошла.
Обернулась - и готово.
- На-ко, дед, бери, смотри.
Будет резать лучше новой,
Зря инстрУмент не кори.
И хозяин виновато
У бойца берет пилу.
- Вот что значит мы, солдаты, -
Ставит бережно в углу.
А старуха:
- Слаб глазами.
Стар годами мой солдат.
Поглядел бы, что с часами,
С той войны еще стоят...,
Снял часы, глядит: машина,
Точно мельница, в пыли.
Паутинами пружины
Пауки обволокли.
Их повесил в хате новой
Дед-солдат давным-давно:
На стене простой сосновой
Так и светится пятно.
Осмотрев часы детально, -
Все ж часы, а не пила, -
Мастер тихо и печально
Посвистел:
- Плохи дела...
Но куда-то шильцем сунул,
Что-то высмотрел в пыли,
Внутрь куда-то дунул, плюнул, -
Что ты думаешь, - пошли!
Крутит стрелку, ставит пятый,
Час - другой, вперед - назад.
- Вот что значит мы, солдаты.
Прослезился дед-солдат.
Дед растроган, а старуха,
Отслонив ладонью ухо,
С печки слушает:
- Идут!
- Ну и парень, ну и шут...
Удивляется. А парень
Услужить еще не прочь.
- Может, сало надо жаритьТак опять могу помочь.
Тут старуха застонала:
- Сало, сало! Где там сало...
Теркин:
- Бабка, сало здесь.
Не был немец - значит, есть!
И добавил, выжидая,
Глядя под ноги себе:
- Хочешь, бабка, угадаю,
Где лежит оно в избеБабка охнула тревожно,
Завозилась на печи.
- Бог с тобою, разве можно...
Помолчи уж, помолчи.
А хозяин плутовато
Гостя под локоть тишком:
- Вот что значит мы, солдаты,
А ведь сало под замком.
Ключ старуха долго шарит,
Лезет с печки, сало жарит
И, страдая до конца,
Разбивает два яйца.
Эх, яичница! Закуски
Нет полезней и прочней.
Полагается по-русски
Выпить чарку перед ней.
- Ну, хозяин, понемножку,
По одной, как на войне.
Это доктор на дорожку
Для здоровья выдал мне.
Отвинтил у фляги крышку:
- Пей, отец, не будет лишку.
Поперхнулся дед-солдат.
Подтянулся:
- Виноват!..
Крошку хлебушка понюхал.
Пожевал - и сразу сыт.
А боец, тряхнув над ухом
Тою флягой, говорит:
- Рассуждая так ли, сяк ли,
Все равно такою каплей
Не согреть бойца в бою.
Будьте живы!
- Пейте.
- Пью...
И сидят они по-братски
За столом, плечо в плечо.
Разговор ведут солдатский,
Дружно спорят, горячо.
Дед кипит:
- Позволь, товарищ.
Что ты валенки мне хвалишьРазреши-ка доложить.
ХорошиА где сушитьНе просушишь их в землянке,
Нет, ты дай-ка мне сапог,
Да суконные портянки
Дай ты мне - тогда я бог!
Снова где-то на задворках
Мерзлый грунт боднул снаряд.
Как ни в чем - Василий Теркин,
Как ни в чем - старик солдат.
- Эти штуки в жизни нашей, -
Дед расхвастался, - пустяк!
Нам осколки даже в каше
Попадались. Точно так.
Попадет, откинешь ложкой,
А в тебя - так и мертвец.
- Но не знали вы бомбежки,
Я скажу тебе, отец.
- Это верно, тут наука,
Тут напротив не попрешь.
А скажи, простая штука
Есть у вас- Какая- Вошь.
И, макая в сало коркой,
Продолжая ровно есть,
Улыбнулся вроде Теркин
И сказал
- Частично есть...
- Значит, естьТогда ты - воин,
Рассуждать со мной достоин.
Ты - солдат, хотя и млад,
А солдат солдату - брат.
И скажи мне откровенно,
Да не в шутку, а всерьез.
С точки зрения военной
Отвечай на мой вопрос.
Отвечай: побьем мы немца
Или, может, не побьем- Погоди, отец, наемся,
Закушу, скажу потом.
Ел он много, но не жадно,
Отдавал закуске честь,
Так-то ладно, так-то складно,
Поглядишь - захочешь есть.
Всю зачистил сковородку,
Встал, как будто вдруг подрос,
И платочек к подбородку,
Ровно сложенный, поднес.
Отряхнул опрятно руки
И, как долг велит в дому,
Поклонился и старухе
И солдату самому.
Молча в путь запоясался,
Осмотрелся - все ли тутЧесть по чести распрощался,
На часы взглянул: идут!
Все припомнил, все проверил,
Подогнал и под конец
Он вздохнул у самой двери
И сказал:
- Побьем, отец...
В поле вьюга-завируха,
В трех верстах гремит война.
На печи в избе - старуха.
Дед-хозяин у окна.
В глубине родной России,
Против ветра, грудь вперед,
По снегам идет Василий
Теркин. Немца бить идет.
КТО СТРЕЛЯЛОтдымился бой вчерашний,
Высох пот, металл простыл.
От окопов пахнет пашней,
Летом мирным и простым.
В полверсте, в кустах - противник,
Тут шагам и пядям счет.
Фронт. Война. А вечер дивный
По полям пустым идет.
По следам страды вчерашней,
По немыслимой тропе;
По ничьей, помятой, зряшной
Луговой, густой траве;
По земле, рябой от рытвин,
Рваных ям, воронок, рвов,
Смертным зноем жаркой битвы
Опаленных у краев...
И откуда по пустому
Долетел, донесся звук,
Добрый, давний и знакомый
Звук вечерний. Майский жук!
И ненужной горькой лаской
Растревожил он ребят,
Что в росой покрытых касках
По окопчикам сидят,
И такой тоской родною
Сердце сразу обволок!
Фронт, война. А тут иное:
Выводи коней в ночное,
Торопись на "пятачок".
Отпляшись, а там сторонкой
Удаляйся в березняк,
Провожай домой девчонку
Да целуй - не будь дурак,
Налегке иди обратно,
Мать заждалася...
И вдруг -
Вдалеке возник невнятный,
Новый, ноющий, двукратный,
Через миг уже понятный
И томящий душу звук.
Звук тот самый, при котором
В прифронтовой полосе
Поначалу все шоферы
Разбегались от шоссе.
На одной постылой ноте
Ноет, воет, как в трубе.
И бежать при всей охоте
Не положено тебе.
Ты, как гвоздь, на этом взгорке
Вбился в землю. Не тоскуй.
Ведь - согласно поговорке -
Это малый сабантуй...
Ждут, молчат, глядят ребята,
Зубы сжав, чтоб дрожь унять.
И, как водится, оратор
Тут находится под стать,
С удивительной заботой
Подсказать тебе горазд:
- Вот сейчас он с разворота
И начнет. И жизни даст,
Жизни даст!
Со страшным ревом
Самолет ныряет вниз,
И сильнее нету слова
Той команды, что готова
На устах у всех;
- Ложись!..
Смерть есть смерть. Ее прихода
Все мы ждем по старине.
А в какое время года
Легче гибнуть на войнеЛетом солнце греет жарко,
И вступает в полный цвет
Все кругом. И жизни жалко
До зарезу. Летом - нет.
В осень смерть под стать картине,
В сон идет природа вся.
Но в грязи, в окопной глине
Вдруг загнутьсяНет, друзья...
А зимой - земля, как камень,
На два метра глубиной,
Привалит тебя комками, -,
Нет уж, ну ее - зимой.
А весной, весной... Да где там,
Лучше скажем наперед:
Если горько гибнуть летом,
Если осенью - не мед,
Если в зиму дрожь берет,
То весной, друзья, от этой
Подлой штуки - душу рвет.
И какой ты вдруг покорный
На груди лежишь земной,
Заслонясь от смерти черной
Только собственной спиной.
Ты лежишь ничком, парнишка
Двадцати неполных лет.
Вот сейчас тебе и крышка,
Вот тебя уже и нет.
Ты прижал к вискам ладони,
Ты забыл, забыл, забыл,
Как траву щипали кони,
Что в ночное ты водил.
Смерть грохочет в перепонках,
И далек, далек, далек
Вечер тот и та девчонка,
Что любил ты и берег.
И друзей и близких лица,
Дом родной, сучок в стене...
Нет, боец, ничком молиться
Не годится на войне.
Нет, товарищ, зло и гордо,
Как закон велит бойцу,
Смерть встречай лицом к лицу,
И хотя бы плюнь ей в морду,
Если все пришло к концу...
Ну-ка, что за переменаТо не шутки - бой идет.
Встал один и бьет с колена
Из винтовки в самолет.
Трехлинейная винтовка
На брезентовом ремне,
Да патроны с той головкой,
Что страшна стальной броне.
Бой неравный, бой короткий,
Самолет чужой, с крестом,
Покачнулся, точно лодка,
Зачерпнувшая бортом.
Накренясь, пошел по кругу,
Кувыркается над лугом, -
Не задерживай - давай,
В землю штопором въезжай!
Сам стрелок глядит с испугом:
Что наделал невзначай.
Скоростной, военный, черный,
Современный, двухмоторный -
Самолет - стальная снасть -
Ухнул в землю, завывая,
Шар земной пробить желая
И в Америку попасть,
- Не пробил, старался слабо.
- Видно, место прогадал.
- Кто стрелял- звонят из штаба, -
Кто стрелял, куда попалАдъютанты землю роют,
Дышит в трубку генерал.
- Разыскать тотчас героя,
Кто стрелялА кто стрелялКто не спрятался в окопчик,
Поминая всех родных,
Кто он - свой среди своих -
Не зенитчик и не летчик,
А герой - не хуже ихВот он сам стоит с винтовкой,
Вот поздравили его.
И как будто всем неловко -
Неизвестно отчего.
Виноваты, что ль, отчастиИ сказал сержант спроста:
- Вот что значит парню счастье,
Глядь - и орден, как с куста!
Не промедливши с ответом,
Парень сдачу подает:
- Не горюй, у немца этот -
Не последний самолет...
С этой шуткой-поговоркой,
Облетевшей батальон,
Перешел в герои Теркин, -
Это был, понятно, он.
ОТ АВТОРА
По которой речке плыть, -
Той и славушку творить...
С первых дней годины горькой,
В тяжкий час земли родной,
Не шутя, Василий Теркин,
Подружились мы с тобой.
Но еще не знал я, право,
Что с печатного столбца
Всем придешься ты по нраву,
А иным войдешь в сердца.
До войны едва в помине
Был ты, Теркин, на Руси.
ТеркинКто такойА ныне
Теркин - кто такой- спроси.
- Теркин, как же!
- Знаем.
- Дорог.
- Парень свой, как говорят.
- Словом, Теркин, тот, который
На войне лихой солдат,
На гулянке гость не лишний,
На работе - хоть куда...
Жаль, давно его не слышно,
Может, что худое вышлоМожет, с Теркиным беда- Не могло того случиться.
- Не похоже.
- Враки.
- Вздор...
- Как же, если очевидца
Подвозил один шофер.
В том бою лежали рядом,
Теркин будто бы привстал,
В тот же миг его снарядом
Бронебойным - наповал.
- Нет, снаряд ударил мимо.
А слыхали так, что мина...
- Пуля-дура...
- А у нас
Говорили, что фугас.
- Пуля, бомба или мина -
Все равно, не в том вопрос.
А слова перед кончиной
Он какие произнес.
- Говорил насчет победы.
Мол, вперед. Примерно так...
- Жаль, - сказал, - что до обеда
Я убитый, натощак.
Неизвестно, мол, ребята,
Отправляясь на тот свет,
Как там, что: без аттестата (6)
Признают нас или нет- Нет, иное почему-то
Слышал раненый боец.
Молвил Теркин в ту минуту:
"Мне - конец, войне - конец".
Если так, тогда не верьте,
Разве это невдомек:
Не подвержен Теркин смерти,
Коль войне не вышел срок...
Шутки, слухи в этом духе
Автор слышит не впервой.
Правда правдой остается,
А молва себе - молвой.
Нет, товарищи, герою,
Столько лямку протащив,
Выходить теперь из строя-
Извините! - Теркин жив!
Жив-здоров. Бодрей, чем прежде.
ПомиратьНаоборот,
Я в такой теперь надежде:
Он меня переживет.
Все худое он изведал,
Он терял родимый край
И одну политбеседу
Повторял:
- Не унывай!
С первых дней годины горькой
Мир слыхал сквозь грозный гром,
Повторял Василий Теркин:
- Перетерпим. Перетрем...
Нипочем труды и муки,
Горечь бедствий и потерь.
А кому же книги в руки,
Как не Теркину теперь!
Рассуди-ка, друг-товарищ,
Посмотри-ка, где ты вновь
На привалах кашу варишь,
В деревнях грызешь морковь.
Снова воду привелося
Из какой черпать реки!
Где стучат твои колеса,
Где ступают сапоги!
Оглянись, как встал с рассвета
Или ночь не спал, солдат,
Был иль не был здесь два лета,
Две зимы тому назад.
Вся она - от Подмосковья
И от Волжского верховья
До Днепра и Заднепровья -
Вдаль на запад сторона, -
Прежде отданная с кровью,
Кровью вновь возвращена.
Вновь отныне это свято:
Где ни свет, то наша хата,
Где ни дым, то наш костер,
Где ни стук, то наш топор,
Что ни груз идет куда-то, -
Наш маршрут и наш мотор!
И такую-то махину,
Где гони, гони машину, -
Есть где ехать вдаль и вширь,
Он пешком, не вполовину,
Всю промерил, богатырь.
Богатырь не тот, что в сказке -
Беззаботный великан,
А в походной запояске,
Человек простой закваски,
Что в бою не чужд опаски,
Коль не пьян. А он не пьян.
Но покуда вздох в запасе,
Толку нет о смертном часе.
В муках тверд и в горе горд,
Теркин жив и весел, черт!
Праздник близок, мать-Россия,
Оберни на запад взгляд:
Далеко ушел Василий,
Вася Теркин, твой солдат.
То серьезный, то потешный,
Нипочем, что дождь, что снег, -
В бой, вперед, в огонь кромешный
Он идет, святой и грешный,
Русский чудо-человек.
1941-1945
(1) Жухлый - потерявший яркость, свежесть.
(2) Протока - рукав реки.
(3) Взялась - здесь: крепко, плотно слежалась, смерзлась.
(4) Забереги - лед, настывающий у берега в заморозки.
(5) Разводка - инструмент для отгибания зубьев у пилы. Развод - наклон зубьев пилы в разные стороны.
(6) Аттестат - здесь: документ о выдаче военнослужащему денег, питания, одежды.
Собрание сочинений. Издательство "Художественная литература". М.: 1966.
ВСЯ СУТЬ В ОДНОМ-ЕДИНСТВЕННОМ ЗАВЕТЕ...
Вся суть в одном-единственном завете:
То, что скажу, до времени тая,
Я это знаю лучше всех на свете -
Живых и мертвых,- знаю только я.
Сказать то слово никому другому,
Я никогда бы ни за что не мог
Передоверить. Даже Льву Толстому
Нельзя. Не скажет, пусть себе он бог.
А я лишь смертный. За свое в ответе,
Я об одном при жизни хлопочу:
О том, что знаю лучше всех на свете,
Сказать хочу. И так, как я хочу.
1958
Александр Твардовский.
Библиотечка избранной лирики.
Москва, "Молодая Гвардия", 1964.
НА ДНЕ МОЕЙ ЖИЗНИ...
На дне моей жизни,
на самом донышке
Захочется мне
посидеть на солнышке,
На теплом пенушке.
И чтобы листва
красовалась палая
В наклонных лучах
недалекого вечера.
И пусть оно так,
что морока немалая -
Твой век целиком,
да об этом уж нечего.
Я думу свою
без помехи подслушаю,
Черту подведу
стариковскою палочкой:
Нет, все-таки нет,
ничего, что по случаю
Я здесь побывал
и отметился галочкой.
1967
Русская советская поэзия.
Под ред. Л.П.Кременцова.
Ленинград: Просвещение, 1988.
ПРИЗНАНИЕ
Я не пишу давно ни строчки
Про малый срок весны любой;
Про тот листок из зимней почки,
Что вдруг живет, полуслепой;
Про дым и пух цветенья краткий,
Про тот всегда нежданный день,
Когда отметишь без оглядки,
Что отошла уже сирень;
Не говорю в стихах ни слова
Про беглый век земных красот,
Про запах сена молодого,
Что дождик мимо пронесет,
Пройдясь по скошенному лугу;
Про пенье петушков-цыплят,
Про уравлей, что скоро к югу
Над нашим летом пролетят;
Про цвет рябиновый заката,
Про то, что мир мне все больней,
Прекрасный и невиноватый
В утрате собственной моей;
Что доля мне теперь иная,
Иной, чем в юности, удел,-
Не говорю, не сочиняю.
Должно быть - что ж- помолодел!
Недаром чьими-то устами
Уж было сказано давно
О том, что молодость с годами
Приходит. То-то и оно.
1951
Александр Твардовский.
Библиотечка избранной лирики.
Москва, "Молодая Гвардия", 1964.
СО СЛОВ СТАРУШКИ
Не давали покоя они петуху,
Ловят по двору, бегают, слышу,
И загнали куда-то его под стреху.
И стреляли в беднягу сквозь крышу.
Но, как видно, и он не дурак был, петух,
Помирать-то живому не сладко.
Под стрехой, где сидел, затаил себе дух
И подслушивал - что тут - украдкой.
И как только учуял, что наша взяла,
Встрепенулся, под стать человеку,
И на крышу вскочил, как ударит в крыла:
- Кука-реку! Ура! Кукареку!
1943
Александр Твардовский.
Библиотечка избранной лирики.
Москва, "Молодая Гвардия", 1964.
Я ЗНАЮ, НИКАКОЙ МОЕЙ ВИНЫ
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В то, что они - кто старше, кто моложе -
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь,-
Речь не о том, но все же, все же, все же...